В антрепризном спектакле
«Все проходит» Александр Абдулов играл
первую скрипку (как ни интересен был
актерский ансамбль Алферовой, Никоненко
и Мартиросьяна, было очевидно, что все
держится именно на Абдулове). Этот спектакль еще до
премьеры породил множество слухов, и
самый распространенный из них - о том,
что в истории о расстающихся после
долгих лет брака супругах Александр
Абдулов и Ирина Алферова играют, по
сути, самих себя. Слух дикий (трудно
представить в профессионале Абдулове
склонность к душевному стриптизу), но
можно предположить, что создатели
спектакля - режиссер Дмитрий Астрахан
и Александр Абдулов как руководитель
антрепризы - не случайно допустили
некоторые переклички между судьбами
главных героев и артистов. Антреприза
изначально делает ставку на актерские
имена и шлейфы образов, тянущиеся за
народными кумирами. И пусть даже сюжет
пьесы не имеет ничего общего с реальностью,
он абсолютно соответствует «мифу
Абдулова», а миф зачастую оказывается
важнее правды. Никто ведь не станет
спорить, что публика судит об актере по
его ролям, зачастую приписывая своему
любимцу черты убедительно сыгранных
персонажей. А в спектакле «Все проходит»
персонаж-то как раз органично «миф
Абдулова» и продолжает. Популярный
человек, не сходящий с телеэкрана («Лицо,
известное всей стране», - ехидничает в
свой адрес герой), кумир миллионов, одно
лишь имя которого, произнесенное в
телефонную трубку, способно творить
чудеса. Успешный и умный мужчина, любимый
женщинами. За этим героем угадывается
не столько человек Александр Гаврилович
Абдулов (которого зрители знают в той
мере, в какой он сам позволяет это),
сколько его прошлые персонажи - красивые,
живущие «в полную силу»; влюбленные и
любимые; покоряющие страстным темпераментом
и способностью к самоиронии; сентиментальные
и трагичные в своем внутреннем одиночестве
и чистоте, прикрытой показным цинизмом.
Этот герой - еще один
штрих к тому мифу, тому портрету, который
Абдулов пишет своими ролями уже много
лет. Без излишнего драматизма он
показывает, что народный любимец может
носить обвислые, неглаженые брюки, а
поставить все точки на «и» в вопросе
измены или верности жены для него
оказывается важнее, чем шагнуть на новую
ступень карьерной лестницы. Этой ролью
он как будто позволяет нам узнать о
своей жизни вне экрана. «Как будто» -
потому, что у настоящего Абдулова
приоритеты иные.
Работа, работа и еще
раз работа
- Александр Гаврилович,
как для вас соотносятся семья и работа?
- У меня всегда работа
на первом месте, потом - семья.
- Антрепризу вы основали
уже более десяти лет назад, в период
экономического кризиса всероссийского
масштаба. На что вы тогда надеялись?
- Знаете, сколько помню
(а мы действительно более десяти лет
существуем), я ни разу не видел, чтобы у
нас были свободные места. У нас всегда
битком, всегда аншлаги. Всегда. Причем
мы играем и в залах на две с половиной
тысячи мест, и в Ленинграде собираем
Дворец спорта…
- Но когда вы только
начинали, то были безоговорочно уверены
в успехе, или думали, что идете на риск?
- Зачем же начинать,
если ты не уверен? Конечно, надо было
верить.
- С чем в первую очередь
была связана организация антрепризы?
Вам не хватало работы в кино из-за кризиса
кинопроизводства и кинопроката 90-х?
- Нет, это было сделано
для зарабатывания денег.
- Это и сейчас так?
- Да, и сейчас то же
самое. Это мой хлеб.
- А сериалы, работа на
телевидении?
- То же самое.
- Насколько интенсивно
вы сейчас снимаетесь?
- Я сейчас одновременно
снимаюсь в четырех картинах: «Блокада»
(совместно с американцами), «Анна
Каренина», «Мастер и Маргарита», - и
начинаю сниматься в «Мертвых душах».
До третьего марта будущего года каждый
день у меня расписан.
- Если можно, расскажите
немного подробнее о вашем Коровьеве из
«Мастера и Маргариты».
- Вы знаете, я очень
суеверный человек и заранее ничего
говорить не буду.
- Но, если вы так суеверны,
как же вы вообще согласились на роль в
произведении, с попытками экранизации
которого связано столько мистики, едва
ли не чертовщины? О «Мастере и Маргарите»
в киношных и театральных кругах ведь
страшные легенды ходят: мол, если взялся
за ее постановку, жди беды…
- Это же ваш брат журналист
придумал. И режиссеры. Ну, значит, не
смогли поставить, не сумели. А во Владимира
Бортко я верю. Он замечательный режиссер,
он это доказал и «Собачьим сердцем»
своим, и «Идиотом».
- Вы не только играете
и ставите как режиссер, вы и сценарии
пишете…
- Да, только что закончил
новый сценарий - «Гиперболоид инженера
Гарина» по Толстому (Алексею Толстому
- прим. ред.). Если, Бог даст, все будет
хорошо, в декабре начнем это снимать.
- Как вам кажется, зритель
уже вернулся в кинотеатры, или он пока
еще сидит у телевизора?
- Знаете, этот вопрос
не уходил никогда. Просто у нас кинотеатров
не было. Это идиотизм наш: «Весь мир
насилья мы разрушим до основанья, а
затем…» Ну, разрушили до основанья, а
дальше-то что? А там - пустота. Все
кинотеатры пустили под рынки, под салоны.
Прокат разрушили. А между прочим, в
Советском Союзе кинопрокат был третьей
строкой дохода государства после водки
и табака. Кинопрокат содержал всю
медицину и образование, понимаете? И
это разрушили! Ломать - не строить…
- Как вы относитесь к
тому, что на телевидении так много места
занимают различные игры, где люди
зарабатываю деньги, демонстрируя далеко
не лучшие качества человеческой натуры?
- Правильно, это надо
показывать. Вот я сам веду передачу, в
которую приходят люди, которые хотят
заработать легкие деньги (экстремальное
шоу «Естественный отбор» - прим. авт.).
- И вы этих людей не
уважаете.
- Нет.
- Как же вы находитесь
с ними в одном пространстве, общаетесь
с ними, если они вам заранее, мягко
говоря, несимпатичны?
- Я делаю все, чтобы это
было видно. Потому что я считаю, что
деньги нужно зарабатывать. Надо работать.
А ждать, когда богатство сверху упадет,
- это… Но люди приходят, уверенные в
том, что это нормально. Наглые причем.
Начинают возмущаться, если их ставят
на место.
- Каковы перспективы
передач, подобных «Естественному
отбору»?
- Вы знаете, она мне
нравится, эта передача. Скоро мы будем
снимать продолжение - еще двенадцать
выпусков. Эта передача - она ведь
оригинальная, наша, а не краденая, не
лицензионная. Это же такая редкость,
по-моему, она вообще одна такая, остальные
все «сперты»!
- Мы сейчас говорим о
телевидении и антрепризе как способе
заработать деньги. А вы помните свой
первый заработанный рубль?
- Да. В пять лет я вышел
на сцену в театре. В роли деревенского
мальчика. Я получил три рубля.
- Эти деньги вы отдали
родителям или потратили на сладости?
- Я принес домой зарплату!
Из зала виднее
- В спектакле «Все
проходит» есть замечательные слова:
«Человеку не столько лет, сколько
обозначено в паспорте, а сколько
отражается у него в глазах». Сколько же
вам лет?
- Каждый день по-разному.
- Спектакль прибавляет
возраст?
- Конечно. Два с половиной
часа на сцене - это не такое простое
занятие.
- А как же уверения
актеров, что энергия зала возвращает
молодость, что сцена лечит?
(сначала скептически
морщится, как от невыносимой пошлости,
потом задумывается):
- От зала, конечно, очень
многое идет. Если зал «дышит», если зал
реагирует, то, конечно, отдача будет
больше. Сегодня был очень хороший зал.
- Мне кажется, на смешные
моменты зрители реагировали с большей
готовностью, чем на драматические.
- У меня однажды была
замечательная ситуация на этом спектакле.
На первом ряду сидели муж с женой. Они
смотрели-смотрели, и вдруг жена, ни слова
не говоря, развернулась и - бац: залепила
мужу по роже увесистую пощечину, наотмашь,
со всей силы. И он голову спрятал,
отвернулся. А она дальше смотрит. Значит,
так: история из спектакля совпала с
ними, с их жизнью… Я понял, что точно
попал в цель, в этот нерв.
- Ваш персонаж - «лицо,
известное всей стране». Вы как актер
известны всем, но мало кто знает, какой
вы зритель. Что вы обычно смотрите?
- Почти ничего не смотрю:
времени нет.
- И на премьеры к
друзьям-актерам не ходите?
- Я боюсь: в зале тепло,
темно… (делает вид, что начинает дремать)
- А если серьезно, было
когда-то настоящее потрясение от
увиденного спектакля или фильма?
- Конечно. Когда я первый
раз посмотрел «Кукушку» с Джеком
Николсоном (фильм Милоша Формана 1975
года «Пролетая над гнездом кукушки» -
прим. авт.), я хотел уходить из профессии.
- Показалось, что вам
так не сыграть?
- Нет-нет. Это было так
давно, в такое время… Я тогда понимал,
что мне такой материал сыграть никогда
не дадут. Что у меня не будет возможности
даже попробовать такое сыграть.
- Все проходит… Что-то
к лучшему меняется, что-то - к худшему.
Сейчас у вас репертуар не менее сильный,
чем у Николсона. Но в одном из интервью
вы сказали, что раньше об актерах ходили
легенды, а теперь - сплетни. Отчего так?
- А мельчаем, мы все
мельчаем. При том количестве информации
и дезинформации, которое на нас
обрушивается, народ тупеет. Сейчас время
шарлатанов, сейчас очень легко обмануть.
К сожалению, мы перестали писать письма,
перестали читать. Я недавно чуть не упал
со стула, когда по телевидению услышал
о том, что провели опрос и составили
рейтинг популярных актеров. Спросили
у людей, кто знает Никулина, и кто знает
Шварценеггера. Оказалось, Шварценеггера
знают больше, чем Никулина… Я уже не
говорю о таких актерах, как Черкасов
или Симонов. Услышав эти фамилии, люди
спрашивают: «А кто это?» Мы довели страну
до этого.
- А вы письма пишете?
- Я не пишу.
- А по электронной почте?
- Нет. У меня дома есть
компьютер, я пытался его освоить, но…
Я и на телефоне знаю две кнопки: «Вкл»
и «Выкл». Все. Говорят, можно по мобильному
какие-то «мэсэмэски», что ли, писать. Я
не умею.
Трагедия
- В эти дни у всех одна
боль - Беслан. То, что нам показали, выбило
из колеи, пошатнуло все представления
о мере человеческой жестокости. Вы не
могли не задумываться над тем, что же
нам теперь делать…
- Жить дальше. Это
трагедия, конечно, страшная трагедия.
Я себе представить не могу… Я бы этих
ублюдков вешал. Если бы их поймать, я бы
устроил показательную казнь. Или просто
отдал бы их родственникам пострадавших,
чтобы они разорвали их по частям. Потому
что эти ублюдки даже детей боялись, они
в масках были. Они даже детей боятся…
(В голосе - гнев и презрение). Свиньи…
Скоты… Я не знаю, как еще их назвать.
Они нелюди. Они не имеют права жить.
- Вы принимаете то, что
телевидение, ведя репортажи из Беслана,
без купюр показывало погибших, кровь,
страшные раны?
- Конечно. Люди должны
были это видеть.
- Но это же страшно…
- Страшно. А что же - мы
должны, как страусы, зарыться головами
в песок и делать вид, что задница не
видна?
- Но страшно-то тем, кто
все равно ничего не может изменить.
Нагнетается страх в сердцах простых
людей, матерей.
- Нам нельзя сдаваться,
нам нужно идти дальше, нам нужно стараться
выстоять, понимаете?! Они же именно эту
цель и преследуют, чтобы мы боялись. Не
надо их бояться, не надо... Их нужно
уничтожать просто. Отстреливать, как
бешеных собак!
Дата публикации на
сайте: 08.11.2004 г.
Источник: http://www.peoples.ru/art/cinema/actor/abdulov/interview3.html |